Каин спит и он видит сны изувеченным третьим глазом.
Он есть всполох и тень войны, не ведомый ничьим указом.
Я держусь, не смыкая век, вырезая на коже руны.
Мы - надломленный человек, окровавленный сын фортуны.
Мы не видели общих богов, бог его - из кипящей лавы.
Он не ведает тесных оков и ярится, желая славы.
Мой - бездушен и мертв, заключен в неизменный камень.
Так сумеет ли тот, кто черств, обуздать разрушающий пламень?