Don't you wish you were dead like me?
Я исповедуюсь, отец, как постаревший Казанова;
Игрой я постигал любовь, а что любовь? Всего лишь слово.
Слава Создателю, что нас разделяет это крохотное оконце, за которым, как ни старайся, я не разгляжу Вашего строгого назидательного лица с божьим смирением в глазах и словами святости на губах. Слава Создателю, отец, что Вы не узнаете меня среди толпы, заглянув в мою иссохшую душу: лишь так хорошо знакомый тленный голос выдаст Вам мою тайну, но я молчу, я так давно молчу на улицах этого города, что Вы решите, будто этот духовный бедняк нем, словно рыба.
Изо дня в день я постукиваю пальцами по лакированной деревянной стенке исповедальни, будто этот стук закрепит в Вашей голове мою жизнь. Но я чувствую, как морщитесь Вы от моих слов, как в ровном голосе нет-нет да промелькнет нотка осуждения: но куда понять тебе, старый набожный дурак, что мир не вертится шаром вокруг твоей толстой жены и пяти детей!..
Одной любви я добивался, но позже лишь азарт и страсть, с какой коллекционера влечет к утерянному полотну Караваджо, заставляли меня искать взаимности. Я подкалывал сухие крылышки человеческих бабочек к белому полотну и вставлял в рамки: такова была моя личная коллекция.
Но вот однажды, порезавшись осколками одной рамки, я решил выбросить их все к Дьяволу и ничего более не искать, не делать ставок, не отравлять умы опиумным дымом.
...А ее слова так и остались в моей памяти.
...А ее дом я все еще вижу, закрывая глаза.
...А сотни их, других, я еще ощущаю в своих строчках.
И тут вновь, разбив темноту вдребезги и ослепив меня так бесцеремонно, Она, совсем иная, сорвала с моей маски шелковые ленты.И вдруг, сама не зная отчего, за столь короткий срок стала жить не той игрой, которую я лживо предложил ей, но тем человеком, который за этой самой игрой спрятался.
Глупая. У моих почтовых голубей вольный нрав и изменчивый ветер под крыльями. Уже завтра мне будет бесконечно скучно.
Молчи, отец, ради своего бога молчи. Я здесь не затем, чтобы слушать твои пустые советы.
Игрой я постигал любовь, а что любовь? Всего лишь слово.
Слава Создателю, что нас разделяет это крохотное оконце, за которым, как ни старайся, я не разгляжу Вашего строгого назидательного лица с божьим смирением в глазах и словами святости на губах. Слава Создателю, отец, что Вы не узнаете меня среди толпы, заглянув в мою иссохшую душу: лишь так хорошо знакомый тленный голос выдаст Вам мою тайну, но я молчу, я так давно молчу на улицах этого города, что Вы решите, будто этот духовный бедняк нем, словно рыба.
Изо дня в день я постукиваю пальцами по лакированной деревянной стенке исповедальни, будто этот стук закрепит в Вашей голове мою жизнь. Но я чувствую, как морщитесь Вы от моих слов, как в ровном голосе нет-нет да промелькнет нотка осуждения: но куда понять тебе, старый набожный дурак, что мир не вертится шаром вокруг твоей толстой жены и пяти детей!..
Одной любви я добивался, но позже лишь азарт и страсть, с какой коллекционера влечет к утерянному полотну Караваджо, заставляли меня искать взаимности. Я подкалывал сухие крылышки человеческих бабочек к белому полотну и вставлял в рамки: такова была моя личная коллекция.
Но вот однажды, порезавшись осколками одной рамки, я решил выбросить их все к Дьяволу и ничего более не искать, не делать ставок, не отравлять умы опиумным дымом.
...А ее слова так и остались в моей памяти.
...А ее дом я все еще вижу, закрывая глаза.
...А сотни их, других, я еще ощущаю в своих строчках.
И тут вновь, разбив темноту вдребезги и ослепив меня так бесцеремонно, Она, совсем иная, сорвала с моей маски шелковые ленты.И вдруг, сама не зная отчего, за столь короткий срок стала жить не той игрой, которую я лживо предложил ей, но тем человеком, который за этой самой игрой спрятался.
Глупая. У моих почтовых голубей вольный нрав и изменчивый ветер под крыльями. Уже завтра мне будет бесконечно скучно.
Молчи, отец, ради своего бога молчи. Я здесь не затем, чтобы слушать твои пустые советы.